Проблемы развития волейбола по мнению Вячеслава Зайцева

Стоило мужской сборной СССР, владевшей долгие годы всеми высшими титулами мирового волейбола, не знавшей поражений в официальных соревнованиях восемь сезонов подряд, оступиться (занять второе место на Кубке мира-85), а год спустя во Франции (уже во главе с новым старшим тренером) не суметь отстоять звание чемпиона мира, как на нее обрушились критические копья и стрелы. Иной пошел счет, не золотым медалям олимпийских игр и мировых первенств, а поражениям в товарищеских матчах. Не тактическим новинкам, внесенным в мировой спорт нашей сборной — общепризнанной законодательницей мод в волейболе, а промахам, ошибкам — «тогда считать мы стали раны...»

Что ж. непобедимых команд на свете не бывает, от промахов и ошибок никто не застрахован, и разобраться в том, как и почему наша сборная была оттеснена с первой позиции в мировом волейболе, конечно же, настоятельно необходимо.

Вопрос не в том. что считать — победы или раны (и то. и другое необходимо «раны» — цена победы), а в том, как считать, ради чего...

---

— Иногда я думаю, какое счастье, что в нашей сборной, когда мы с Савиным играли в ней вместе с Молибогой, Чернышевым, Кондрой, Дороховым, Селивановым, Лоором, не было деления на «своих» и «чужих», на москвичей и ленинградцев, на рижан и киевлян, на игроков ЦСКА и «Автомобилиста».

С этого, ознакомившись с тезисами ответов Савина журналу «Спортивные игры», начал беседу с нашим корреспондентом бессменный капитан сборной СССР по волейболу, лучший связующий игрок мирового волейбола Вячеслав Зайцев.

— После чемпионатов мира в Италии и Аргентине отвечая на вопросы зарубежных журналистов о том. в чем мы прежде всего были сильнее своих основных соперников, я совершенно искренне говорил «Мы были сильнее всех своим единством- Право слово, иная критика в наш адрес критика не со стороны, а что особенно обидно — исходящая от твоего же товарища, напоминает мне попытку задним числом подорвать наше единство, внести раскол в нашу команду.


Я уже давно выступаю в сборной, 16-й сезон, знаю что за спиной поговаривают слишком давно... Всегда считал и считаю для себя, для любого советского спорте мена высшей честью играть в национальной команде защищать спортивную честь Родины. Но при этом никогда не цеплялся за место в составе, не пытался в нее пролезть правдами-неправдами. Более того, когда пере валило за тридцать стали мучить травмы, накопилась страшная нервная усталость, не раз подумывал о том, чтобы уйти, но тренеры считали, что я еще нужен команде, нет полноценного дублера, и я оставался.

Савин поставил а вину руководству, что оно не подготовило полноценного дублера Зайцеву лет пять назад, а то и раньше... Но это не так. В разные годы привлекались к выступлению в ее составе такие «связки», как Кривов, Уланов, Лосев, Сидельников, Иваненко, Артамонов, Смирнов, Ворошиловградец Кривов и свердловчанин, впоследствии московский армеец, Лосев, по признанию специалистов, в отдельные сезоны удачно вписывались в игру сборной и были моими надежными дублерами У остальных дело не пошло. Кого в этом винить — руководство. самих кандидатов в дублеры или Зайцева, к передачам которого за долгие годы привыкли нападающие?

Савин вроде бы соболезнует мне, когда напоминает, что Зайцеву уже 34 года, а замены все нет и нет, так что же — он должен умирать на площадке, дожидаясь смены? Но для разыгрывающего 34 — не самый преклонный возраст: одноклубник Савина Старунский играл и в 36 лет, в том же возрасте выступал за сборную Японии легендарный Некода. Так что я не один такой долгожитель...

Команда, в которой я имел честь играть, была созвездием неповторимых игроков. А давно известно, что талантливые люди, объединенные в созвездие, приходят вместе — прилетают в одно время, как скворцы, или. если хотите, их выносит на берег одной волной. У нас была такая команда, состоящая из игроков-уникумоа. самобытных мастеров, таких как Савин, Молибога. Лоор. Дорохов. Селиванов. Кондра, Чернышев, объединенных в единый ансамбль волей и игровой концепцией острокомбинационного. динамичного, интеллектуального волейбола. какую исповедовал старшин тренер Платонов.


Возраст брал свое, замечательные мастера постепенно покидали сборную, а им на смену приходили наиболее талантливые волейболисты из молодых. Но талантов много никогда не бывает, настоящим талант — ив спорте, и в искусстве — всегда редкость. Конечно же. сборная не могла жить и развиваться без притока новых сил, без обновления состава Савин утверждает, что за последующие 11 лет прибавилось только пять настоящих, полноценных игроков сборной... Поскольку он называет тех, кто пришел после 1978 года, правильнее считать — за последующие 9 лет, и не пять, а семь полноценных (т. е. выступавших в стартовой шестерке): кроме названных, нельзя не упомянуть Александра Салегу и Антонова... Как видите, сборная обновилась — но не резко, а постепенно отторгая неспособных к большому труду, к предельной самоотдаче, принимая в основной состав наиболее талантливых и ярких.

За эти годы через сборную прошло много волейболистов, но помочь ей по-настоящему, закрепиться в ее составе смогли только единицы. Не было ни одного мало-мальски способного игрока, которого бы тренеры не привлекли в сборную. И все-таки мы испытывали — в разные периоды с разной степени остротой — дефицит и связующих, и нападающих первого темпа, и игроков другого амплуа. Нам ведь в чемпионскую по всем статьям команду надо было вводить не просто игроков, в непременно высококлассных. От нас ведь ждали, с нас ведь требовали только одного — победы! Ни о какай реконструкции команды, ни о каком ее капитальном ремонте и речи тогда не могло быть: даешь чемпионат мира, даешь олимпиаду, даешь Кубок мира, даешь первенство Европы! И мы давали: сначала (на мировом чемпионате-78) тренер мог рассчитывать на одиннадцать «сборников», свободно маневрируя составом, потом (чемпионат мира-82) практически только на семерых — остальные выходили от случая к случаю.

Говорить, что надо было смелее ставить молодых запасных, больше доверять им — значит заниматься демагогией. Выигрывать чемпионаты высшего достоинства запасные того времени не могли, проигрывать — никто бы и не позволил, да и мне всегда представлялась сомнительной теория о том, что можно пожертвовать сегодняшними победами ради будущих гипотетических побед.


Впрочем, и у официальных соревнований есть свои ранги, приоритеты: ради, скажем, успеха на олимпийских играх допустимо рискнуть и послать на континентальное первенство экспериментальный состав, дав отдохнуть ветеранам и показать себя молодым. Так, в частности, предложил поступить Платонов накануне чемпионата Европы 1983 года, но не нашел понимания и поддержки у тогдашнего руководства Спорткомитета СССР.

И уж тем более допустимо (и необходимо!) экспериментировать в товарищеских встречах. А где еще было испытывать новое пополнение сборной, у которой нет права на ошибку а официальном турнире?

В иные годы сборная проигрывала по 10—13 товарищеских игр в сезон, но неизменно побеждала на главных турнирах. Надо же видеть диалектику такого соотношения: без этих экспериментов, с их большой долей риска, мы не нашли бы семерых новых истинных «сборников» и не выиграли бы все официальные турниры, которые выиграли... Зачем же сейчас считать проигранные товарищеские матчи и изображать дело так, будто, проигрывая их, мы ослабляли свою волевую мускулатуру и разучились бороться на пределе сил?

Другое дело, что полностью решить проблему создания полноценного резерва для главной команды страны в эти годы мы так и не сумели. Слишком большая нагрузка падала на одних и тех же игроков — лидеров и в своих клубах, и в сборной. И, знаете, я не стал бы так уж обвинять наших молодых, наших запасных, дублеров: мы своими широкими спинами загораживали им дорогу. Уникальный подбор уникальных игроков, находящихся в расцвете сил, был таков, что обыграть нас было очень трудно, практически невозможно. Ни противникам, ни своим. А пробиться в состав можно было только при одном условии — сыграть лучше старожилов, обыграть их, ибо наш тренер (и в этом он совершенно прав) был против искусственного омоложения и других искусственных приемов создания команды. Вот и образовался за нашей спиной вакуум...

Чья тут вина? Опытных игроков, которые слишком хорошо играли и не давали пробиться в состав более молодым? Тренеров сборной, которые не решались на революционные меры — то же самое искусственное омоложение? Руководителей спорта, волейбола, убаюканных чередой красивых побед, которым, казалось, не будет конца, как их творцам — износа?


Надо, по-моему, сейчас не виноватых искать, а на примере взаимоотношения национальной команды и всего вида спорта задуматься и о стратегии управления спортивной дисциплиной в масштабах страны, и о работе с резервами; о системе управления и долгосрочной программе развития данного вида спорта. Пока что такая система и такая программа отсутствуют. И тренеры в клубах, и наставники в многочисленных детско-юношеских спортивных школах стараются в первую очередь обеспечить наиболее успешное выступление своей команды в соревнованиях местного масштаба, а уж попутно, если удастся, если повезет. — вырастить яркую игровую индивидуальность...

И все-таки полностью снимать ответственность с молодых за их собственную судьбу, за судьбу сборной я бы не стал. Меня выводит из себя «олимпийское спокойствие» иных способных молодых игроков, с которым относятся они и к тренировкам, и к играм; спокойствие, граничащее с равнодушием, социальный инфантилизм, странно уживающийся в них с не по годам расчетливым отношением к жизни... Они довольствуются положением «на вторых ролях», не проявляют той отдачи, что была свойственна волейболистам моего поколения. В них ослаблено бойцовское качество, но это не вина их, а беда. Где прикажете им вырабатывать психологическую устойчивость, где становиться бойцами, если они участвуют только в боях местного значения?

— Вы имеете в виду...

— ...Я имею в виду первенство Советского Союза по волейболу, которое превратилось в бои местного значения.

— Почему?

— Да потому, что один из клубов имеет такие возможности комплектования, такие условия для работы, какие другим и не снились. Я говорю, разумеется, о клубе ЦСКА — суперклубе отечественного волейбола, бороться с которым не под силу его соперникам. Дело не только в том, что концентрация сильнейших в одном клубе не позволяет другим соперничать с ним на равных. «Выдергивая» готовых игроков, лидеров из других команд высшей лиги, ЦСКА тем самым обескровливает эти команды, которые чахнут без своих лидеров. Стали армейцами Панченко и Воронков из киевского «Локомотива» — и киевский клуб переместился из высшей лиги в первую. Тот же путь проделала в свое время свердловская команда, когда из нее забрали в ЦСКА Лосева. Так было и в давние времена: приказала долго жить интересная команда СКА из Ростова-на-Дону, когда в Москву были переведены Чулак, Кондра, Полищук. Так происходит и сейчас: разве история с Антоновым не подкосила подмосковное «Динамо», съехавшее вниз по турнирной таблице на несколько ступенек?

Даже с учетом того, что Савин и Лосев попросили сейчас не приглашать их в сборную, кандидатами в нее являются восемь армейцев из Москвы! А фактически — десять! На что могут рассчитывать в борьбе с такой суперкомандой клубы, имеющие в составах по два-три кандидата а сборную или вообще не имеющие? Разве дело в мелочной расчетливости тренеров клубов, предпочитающих не выкладываться в поединках с ЦСКА? Плетью обуха не перешибешь — так рассуждают они, здраво и реалистично, между прочим, рассуждают...

Лишь раз за последние годы была нарушена гегемония ЦСКА в нашем чемпионате, когда армейцев столицы обошел рижский «Радиотехник». Но лидерство рижан было недолговечным и объяснялось не тем. что они сильно прибавили в игре, а тем. что резко сдал ЦСКА. Но стоило армейцам значительно изменить состав, пополнив его кандидатами в сборную страны из клубов Украины. Казахстана. Подмосковья, и — будем объективны — подтянуть дисциплину, улучшить учебно-тренировочный процесс, как все снова стало на свои места... Накануне чемпионата СССР 1987 года ЦСКА, и без того сверхсиль-ный. пополнился еще двумя игроками основного состава национальной сборной — Сорокалетом из одесского «Политехника» и Антоновым из подмосковного «Динамо»...

Можно подумать, что в ЦСКА не умеют готовить собственные кадры и рассчитывают только на чужое, готовенькое. Но ведь это не так. Тот же тренер Чесноков, создавший нынешний суперклуб вышеописанными методами, в конце 60-х годов действовал совсем по-другому, приглашая в ЦСКА молодых одаренных волейболистов из клубов первой лиги и местных армейских команд, и создал сильную, классную команду... Да и в наше время кто кинет камень в тренеров армейского столичного клуба, взявших к себе школьниками Савина, братьев Сапега, Черного и вырастивших из них настоящих мастеров? Правда, этот путь, этот метод требует долгих усилий и не гарантирует быстрых и неизменных успехов, к чему привык волейбольный ЦСКА. И тогда начинается усиленная обработка армейскими тренерами ведущих игроков других команд (самый свежий пример такой обработки — усиленное зазывание я Москву, в ЦСКА Чесноковым нашего очень способного нападающего, уже игравшего за сборную. — Чередника). Сегодня практически все ДЮСШ. все дубли клубов высшей лиги, весь резерв советского волейбола фактически работают на армейский волейбол и, стало быть, на ЦСКА.

— В чем вы видите выход из создавшегося положения?

— Нужна серьезная перестройка всего нашего волейбольного хозяйства, надо выработать такую систему мер. которая исключала бы самое возможность искусственного создания суперклуба. Тренерам клубов высшей лиги следует дать возможность работать как минимум полный олимпийский цикл, запретив на этот срок все переходы в пределах высшей лиги. После олимпийских игр решать вопрос о соответствии тренеров занимаемой должности и разрешать переходы игроков. Только тогда возникнет настоящая конкуренция и внутри команды, и в самом чемпионате страны. Сейчас он превратился в бои местного значения и потому, что проводится в урезанном виде: 22 игры за первенство недопустимо мало. Платонов неоднократно ставил вопрос о том. что надо менять систему чемпионатов страны, перейти к смешанной — турово-разъездной модели, что позволило бы командам провести по 42 игры. Сейчас о том же самом говорит нынешний наставник сборной Паршин, предлагающий, в частности, проводить суперфиналы (как в баскетболе).

Чемпионату страны надо вернуть и престиж, и интерес Сильная сборная выковывается не в боях местного значения, а в битвах сильных, изначально (по условиям комплектования и жизнедеятельности) равных соперников. Сейчас такого равенства нет и в помине. Взять хотя бы ленинградский «Автомобилист», которому я посвятил всю свою жизнь. Савин упрекает нас в том, что мы четыре года подряд не могли завоевать даже бронзовых медалей. Дело не только в неточности (в 1985 году мы были третьими призерами), но и в том, что мы за эти годы фактически дважды пережили смену поколений, сейчас на площадке тон задают совсем молодые игроки, причем доморощенные, ставшие мастерами у нас в клубе — эти проблемы приходится решать и ЦСКА, но, как вы могли убедиться, совсем по-другому...

— В последние годы основное соперничество в мировом волейболе свелось к дуэли сборных Советского Союза и США. Александр Савин очень высоко оценивает игру американских волейболистов, утверждая, что они все время набирали высоту, прогрессировали, а мы, по существу, стояли на месте.

— Не надо впадать в крайности. Сборная США — высококлассная команда, умеющая наиболее рационально использовать все свои возможности. Создавший ее Даг Билл (сейчас с командой работает другой тренер — Маре Данфи) в своей книге «Удар!» отмечает, что американцы многому научились у советского волейбола, творчески используя опыт сборных СССР и Японии. Несправедливо ставить вопрос так: мы стояли на месте, а они — росли. Просто у каждой команды есть свой пик, свой «звездный час». Победный американский состав, тот. что опередил нас на Кубке мира в Японии в 1985-м и на чемпионате мира в 1986-м, помоложе и посвежее нашего стартового состава. Думаю, на Олимпиаде в Лос-Анджелесе игра между нами была бы чрезвычайно острой, сверхнапряженной. Это доказал и наш очный поединок в конце того же, 1984 года за Кубок Японии, когда мы. проиграв первые две партии, сумели взять верх в трех сетах подряд. Я не придавал бы чересчур большого значения счету наших личных встреч в товарищеских матчах: в Харькове мы после психологического шока, о чем верно говорит Савин, просто не могли играть, а в США в 1985 году ездила сборная в половинном составе, так как другая часть команды готовилась к Универсиаде в Японии. В следующем сезоне мы выиграли у американцев в Ленинграде на Мемориале Саввина, на Кубке ФИВБ в Сеуле, но проиграли в пятой партии в Японии, на Кубке мира. Проиграли потому, что, ведя в счете в решающей партии 11:5, перестали биться, заранее уверовав в победу. допустили несколько грубейших ошибок на приеме, а американские волейболисты боролись до конца... Вот где сказалось ослабление нашей волевой мускулатуры, отвычка от борьбы на пределе сил в отечественном чемпионате! В отдаче борьбе и в игре в защите на задней линии — вот в чем нас опередили американские волейболисты.

Кстати, строгая специализация в игре, свойственная американцам. — отнюдь не откровение. Два игрока держали весь прием — задолго до американской сборной — в ворошиловградской «Звезде». Некоторые методы ведения атаки, практикуемые командой США. использовал задолго до американцев таллинский «Калев»... Зачем же нам забывать про свое первородство? Двухтемповые быстрые комбинации, блок уступом, ряд других тактических новаций сборной СССР конца семидесятых — начала восьмидесятых годов всегда были нашими козырями, о которых мы 8 последнее время почему-то забыли... А ведь совсем недавно это была для всех эталонная игра!

Полагаю, что сейчас в мире есть пять-шесть примерно равных по силам, по классу сборных, каждая из которых в состоянии выиграть самый престижный турнир. Одной из них — хочется верить — является наша команда. Какое-то время, очевидно, ветераны еще послужат сборной, но — новые ноги нам не пришьешь! — главную ответственность за дела команды должны брать на себя молодые игроки, волейболисты нового поколения.

Пока нет комментариев, смелее!