Алексей Жамнов — форвард клуба «Динамо»

Наверное, это уже профессиональная черта - знакомишься с человеком и туг же начинаешь раздевать догола его характер. Увидишь, если удастся, освобожденную от тысячи одежек и грима обнаженную суть будущего героя - появляется шанс написать искренний материал. Не добьешься своего - стало быть, довольствуйся общими фразами и банальными мыслями.

Собираясь на встречу с Алексеем Жамновым, ставшим открытием минувшего хоккейного сезона, я, само собой, собрал кое-какую информацию. И был готов к знакомству с человеком веселым, общительным, если не легкомысленным. В общем, не обременяющим себя лишними размышлениями о сущности бытия. Оказалось».

Впрочем, судите сами. Из беседы с Алексеем видно, что он за человек. Скажу только, что смеялись мы часто. Однако нет-нет, да и ловил себя на мысли: неужели этому крепкому рыжеволосому парню всего 21 год?

- Алексей, не будем нарушать традиций, а потому первый вопрос: как ты пришел в хоккей?

- Не скажу, что родился с клюшкой в руках. Просто, как всякий московский мальчишка, с детсадовского возраста начал потихоньку летом гонять мяч во дворе, зимой - шайбу. Даже то, что старший брат играл на первенство Москвы за заводскую команду "Молния", нисколько не обязывало меня думать о будущем профессионального хоккеиста. Правда, с амплуа я определился сразу - очень нравилось стоять в воротах. Когда отец отвел на смотрины в ЦСКА, твердо заявил, что хочу быть вратарем. Несмотря на довольно большую конкуренцию, в армейскую спортшколу меня приняли. Но уже через несколько недель отец забрал меня оттуда. Я настолько увлекся новым делом, что полностью выкладывался на льду, а в школе ходил сонный и равнодушный. В дневник лишний раз не хотелось заглядывать, и папа принял волевое решение: раз хоккей мешает учебе, на льду мне не бывать.


- Что же заставило его изменить точку зрения? Ты подтянулся в учебе?

- Это само собой. Но и без счастливого случая не обошлось. Как-то я вышел на нашу дворовую коробку в Бескудникове. Ребят - никого. Так, в "гордом" одиночестве играю шайбой, вместо партнера - бортик. Жду, когда подтянутся другие мальчишки. А вместо мальчишек к борту подошел детский тренер "Динамо" Балашов. Он понаблюдал за мной, затем поговорил с отцом, пригласил привезти меня в Петровский парк. Первый раз мы не поехали, но Балашов оказался настойчивым. Так я стал динамовцем. В ДЮСШ учился - уже на нападающего - у Сергея Валентиновича Кремлева, затем у знаменитого в недавнем прошлом защитника сборной страны и "Динамо" Валерия Васильева. А игровую практику мне организовал брат: частенько выступал за его "Молнию", за команду, где играли ребята 1968 года рождения, то есть на два года старше. Трудно приходилось. Прежде всего из-за моей хилости. В спортшколе я был, пожалуй, самым слабеньким.

- По тебе не скажешь...

- Это теперь. А тогда Васильев не один месяц возился со мной персонально, ставил "физику". Он вообще как-то сразу в меня поверил. На вопросы: "Зачем со мной мучается?" - неизменно отвечал: "У парня хорошая голова". Именно Васильев внушил этой "хорошей голове" мысдь, что на льду не надо никому подражать. Копия всегда будет хуже оригинала.

- То есть, как хоккеист ты рос без кумиров?

- Верно, кумиров не было и нет. Хотя, безусловно, есть игроки, которые мне нравятся. Из близких мне по возрасту - Сергей Федоров. Как-то в минувшем сезоне услышал о себе: "Второй "Федор" растет". Не в том смысле, что дублирую манеру игры Сергея, как я понял. Для меня это очень лестно. Из тех, с кем довелось уже поиграть, очень доволен партнерством с Сергеем Макаровым, Сергеем Немчиновым, Славой Козловым - на чемпионате мира, Сергеем Светловым, Андреем Ломакиным, Сергеем Яшиным - в "Динамо".

- Ты появился в "основе" клуба в 1988 году. Можно ли назвать дебют успешным?

- Какое там! На тренировки основного состава меня пригласил еще Моисеев. Грешно так говорить, но мне повезло: перед сезоном легкую травму получил Семенов, и я попал в тройку к Яшину и Светлову . Отыграл в турнире Центрального совета "Динамо", забил свою первую шайбу рижанам. А потом десять игр Моисеев возил меня вместе с командой на игры первенства страны, но на лед не выпускал. Психологически я страшно устал. Попробуй быть всегда в боевой готовности, не получая эмоциональной разрядки. Обида душила. В ЦСКА мои сверстники, тот же Федоров с Могильным уже играли вовсю, я же на лавке нервничал. Но Моисеев был неумолим. Это, к слову, не единственный случай, когда я без объяснения причин оставался "вне игры". В том же году от звонка до звонка прошел сбор в юниорской сборной перед чемпионатом Европы. Вместе с другими накануне отъезда побывал по традиции на Красной площади. И вдруг - не еду, потому, что не оформлены документы. Не успели якобы. Это в Чехо-Словакию-то?


- А ты не допускаешь мысли, что тебя "отцепили" потому, что был в неудовлетворительной форме?

- Тренерам, конечно, виднее. Но и я себя знаю. Был готов. А причины надо искать в кулуарах хоккейных дворцов, где зачастую и решаются судьбы игроков.

- Что ж, с дебютом в большом хоккее понятно. А когда ты все-таки понял, что место в основном составе "Динамо" за тобой зарезервировано?

- Когда пришел в команду Юрзинов. Владимир Владимирович силен не только профессиональными качествами. Есть у него и личные черты, которые импонируют игрокам. В частности, умение доверять людям. Я до сих пор иногда задумываюсь, началась бы моя карьера профессионального хоккеиста, если бы не доверие Юрзинова? Кто знает, еще год на скамейке запасных или в "Динамо"-2 - и я мог не заиграть уже никогда.

- И чем бы ты стал заниматься?

- Откровенно? Не знаю. Хоккей - это единственное, что я более-менее умею делать. Знаешь, не так давно во дворе ко мне подошел мой давний - еще по начальной школе -друг. Был он изрядно навеселе, потому, наверно, и прорвало его. В общем, говорит: "Счастливый ты, Леша. Пробился наверх. Один из многих. А мы, остальные, даже не представляем, зачем живем". За точность не ручаюсь, но смысл его слов такой. И стало мне вдруг жутко обидно за всех молодых парней, кто в 20 лет не сумел найти себя. Не по своей вине, между прочим. Любая идиотская случайность, чье-то недоброжелательство, недоверие -и я мог бы остаться у разбитого корыта.

- К счастью; обстоятельства сложились иначе. И сам ты сделал достаточно, чтобы не оказаться на обочине. Согласись, в хоккее ничто не дается легко.

- Да уж. Врагу не пожелаешь узнать, что такое "предсезонка". На излете сезона отпуска ждешь, как манны небесной. Три-четыре недели - и все: опять зал, "железо", выматывающий календарь и самое ненавистное - жизнь на базе. Настолько привыкаешь к состоянию несвободы, что получив "увольнительную", поначалу не знаешь, куда мчаться. И к родителям надо, и друзей хочется повидать, и девушка ждет...

- Как я понимаю, должны быть в твоей профессии и светлые моменты. Иначе зачем терпеть все, о чем говорил?


- Тут ничего нового не придумаешь: радость от игры перевешивает все остальное. Не от победы, а именно от игры. Это, наверное, сидит в подсознании. Мне кажется, игрок не состоится, если у него в крови нет этого желания - выходить на лед. Может быть, со временем оно притупится, но хочется верить, что оно неистребимо. Неужели Горди Хоу играл до 50 лет только ради денег или славы? Не верю. Он просто не мог заставить себя уйти со льда.

- Ты тоже планируешь продержаться до 50-ти?

- Так далеко я не загадываю. Вообще, в нашей профессии очень трудно что-либо планировать. Нелепая травма - и все планы рухнули. Поэтому, если отбросить эмоции, хочу играть столько и так, чтобы к концу карьеры быть обеспеченным человеком и иметь достаточно денег для открытия своего дела. Пусть меня обвинят в прагматизме, но сегодня в большой хоккей ради одного удовольствия играть невозможно. И я не вижу ничего плохого в том, что уже сейчас беспокоюсь о будущем своих родителей, за долгую трудовую жизнь так и не получивших ничего, что ассоциируется у нас с обеспеченностью; за свою будущую семью; за самого себя наконец.

- Алексей, ты связываешь перспективы приобрести капитал с игрой в Национальной хоккейной лиге?

- Я в драфте команды HXЛ "Виннипег джетс". Но пока никаких конкретных переговоров со мной никто не вел. Не скрою, мне было бы интересно поиграть в НХЛ. Не только ради денег. Что такое канадские профи, я по-настоящему узнал минувшей зимой во время суперсерии. "Динамо" встречалось с семью клубами. Одни - посильнее, другие - послабее, но у каждого свое лицо, и этим Лига привлекает. Впечатляет тамошняя популярность хоккея. Запомнилась игра в Филадельфии. Там трибуны начинаются прямо от бортов, зритель -вот он, рядом, протяни руку и дотронуться можно. А кричит так, что аж дрожь пробирает. Кого как, а меня это очень подзадоривает. У нас матчи поскучнее проходят. За весь сезон аншлаги только во встречах со "Спартаком" были.

- А каковы твои впечатления от чемпионата мира? Это на самом деле праздник хоккея, или ты испытал в Финляндии разочарование?


- Первенство мира - это действительно событие с большой буквы. Хотя, странное дело, в первые дни я был абсолютно спокоен. Перед матчем с финнами Игорь Ефимович Дмитриев спросил: "Как, выиграем?". Я в ответ беззаботно: "Конечно". Он даже опешил слегка. "Нельзя так, - говорит, - серьезнее надо быть". А я и был серьезен. Но и спокоен одновременно. Зато в финальной части все изменилось. После игры с канадцами руки так тряслись, что любой алкоголик бы позавидовал.

- Может быть, не тебя одного трясло. Поэтому и "золото" у пустили?

- Одной причиной поражение не объяснишь. Мне кажется, тренеры сделали ставку на молодежь в первой половине чемпионата. К финалу мы выдохлись, и тут в дело должен был вступить главный калибр. А у ветеранов что-то не заладилось. Обидно, конечно, что первый чемпионат не стал для меня золотым. Но это не смертельно. Здорово Тихонов сказал в раздевалке после матча со шведами, решившего все: "Естьпобеды, есть поражения. Их надо уметь пережить". И все! Ни криков, ни обвинений, ни "разборов".

- Алексей, так случилось, что ты работаешь под тренерами-звездами. В клубе - Юрзинов, в сборной - Тихонов. Трудно, видимо, постоянно настраиваться на новую волну?

- Честно говоря, в работе у них много общего. Наверно, сказывается то, что много лет вместе руководили сборной. К тому же я не испытываю трудностей в общении с любыми людьми. Такой характер -коммуникабельный.

- А бывают минуты, когда всех хочется послать к черту, остаться один на один с книгами, музыкой, мыслями?

- Скорее наоброт. Постоянная загруженность рождает дефицит общения с нехоккейными людьми. А эмоциональные перегрузки убивают желание посвятить отдых чему-либо серьезному, насыщенному опять-таки эмоциями, переживаниями. Вернее, иллюзиями переживаний. Ведь театр, книги, выставки - это копии жизни. А хоккей - сама жизнь, насыщенная до предела. Это не значит, что я только играю, тренируюсь да болтаю с друзьями. Но так, чтобы целенаправленно чем-то увлекаться - этого нет.

- А что ты никогда не простил бы своему другу?

- Все зависит от конкретной ситуации.

- А партнеру?

- На льду не люблю жадных и трусливых. Если партнер в более выгодном положении - отдай шайбу. Если товарища бьют, не останусь в стороне, какими бы синяками и дисквалификациями для меня это не обернулось. Того же требую и от других.

- Алексей, последний вопрос. Как ты понимаешь славу?

- Мне часто говорят, что я похож на теннисиста Бориса Беккера из ФРГ. Приятно, конечно. Но не более. А вот когда будут говорить, что Беккер похож на меня и самому Борису это будет приятно - тогда я смогу сказать, что такое слава.

Пока нет комментариев, смелее!