Валерий Харламов — восполняем пробел в спортивной биографии

Со временем ничуть не ослабевает интерес к судьбе Валерия Харламова. И в этом отношении не умещается он в рамки принятых оценок. Харламов будет жить, это уже очевидно, покуда существует хоккей с шайбой.

Его стажировка в уральском городе Чебаркуле упоминается часто, однако без каких-либо подробностей, будто речь идет о малозначительном факте. А ведь та зима во многом определила становление Харламова как хоккеиста. И его бывший армейский командир считает своим долгом восполнить пробел в спортивной биографии Валерия.

В совместных трудах и заботах мы провели с Валерием Харламовым всего лишь год, даже того меньше — сезон.

Меня срочно вызвали в Москву. Прилетел. Оформил необходимые бумаги по зачислению рядовых Харламова и Гусева в команду Уральского военного округа «Звезда» и поспешил к полковнику Тарасову. Анатолий Владимирович, будучи старшим по званию, отдал мне, по существу, приказ:

«Направляю к вам двух спортсменов — Харламова и Гусева. Считаю, что Харламову необходима игровая практика в коллективе, где он был бы лидером: мог в любых ситуациях принимать самостоятельные решения, без оглядки на партнеров и даже на тренеров. Вы должны создать Харламову условия для ежедневных трехразовых тренировок. В календарных встречах Валерий должен проводить не менее семидесяти процентов времени на льду независимо от того, как складывается игра. Только так вы сможете выполнить поставленную задачу — подготовить достойное пополнение для ЦСКА».

Без промедления мы с новобранцами отправились в аэропорт. Провожал Валерия отец, Борис Сергеевич. Расставались они сдержанно, по-мужски.

Еще днем ребята были в родной столице, а вечером, одетые в новую форму, выкатились на уральский лед. Кругом деревянные домишки да лес с вековыми соснами, каток под открытым небом, морозец крепкий. С воздушного корабля попали отнюдь не на бал, а в самую настоящую глубинку. И не проездом, надолго.


Харламов очень старался не показывать своего разочарования, держался хладнокровно, однако чувствовалось, что на душе у него не сладко, сильно переживает, не вписываясь пока в крутой поворот судьбы. К тому же он теперь солдат Советской Армии. Сразу два больших события.

Гусев же был само спокойствие. Похоже, его мало трогало, где пребывать и за кого выступать.

Внутренний настрой, как на негативе, проявился в первый день и на чебаркульском льду. Гусев отыграл мощно, уверенно, был сильнейшим в команде. Создавалось впечатление, что он защищает цвета «Звезды» давным-давно. У Харламова, как говорят, все валилось из рук, действовал слабо, неуверенность так и сквозила при каждом его появлении на площадке.

Признаюсь, после финального свистка у меня закрались сомнения относительно перспектив Валерия. Вряд ли кто-нибудь по только что сыгранному матчу предположил бы, что в Чебаркуле появилась будущая звезда мирового хоккея. Но не зря гласит народная мудрость: утро вечера мудренее.

Следующий день начался, как обычно, с основательной, разнообразной зарядки в спортивном зале. Харламова словно подменили. От скованности, растерянности не осталось и следа. Упражнения выполнял легко, с задором. Был веселым, шутил, а это, между прочим, в особой цене у спортсменов, поскольку скрашивает тяжелые, с ручьями соленого пота будни. Видимо, сказались и его общительный характер, и оптимизм, и теплый прием, оказанный новобранцам товарищами и руководством.

Знать бы наперед — завел бы дневник, фиксируя каждый шаг, каждый жест, каждое слово Валерия. Но и так та давняя зима сохранилась в памяти, будто совсем недавно стаял снег. Дни, недели, месяцы...

Первое, что вспоминается, не ярко сыгранные Харламовым матчи, а то, как он изо дня в день трудился на льду. Все ему было в охотку, в радость. Быстро акклиматизировавшись в новой обстановке, Валерий с огоньком, порой даже с какой-то светлой яростью продолжал шлифовку своего мастерства.

Занимались мы на открытом катке. На уральском холоде ничего не стоило поморозить ноги. И максимум через полчаса я объявлял десятиминутный перерыв. Ребята гурьбой вваливались в помещение, чтобы посидеть в тепле, глотнуть горячего чаю. Не было только Харламова. Он оставался на льду и продолжал как ни в чем не бывало трудиться. Мало того, после тренировки хоккеисты буквально разбегались с поля, а он вел и вел игру с невидимыми партнерами и соперниками. Удивлявшимся поначалу товарищам он повторял: «Тренироваться в Чебаркуле тяжело, но у Тарасова не легче...» Иногда, едва сняв коньки, даже не успев сполоснуться в душе, заскакивал в автобус: боялся задержать отъезд команды.


Ребята посмеивались над Харламовым: «У тебя морозоустойчивость, как у коренного якута». На самом деле Валерий мерз не меньше, а наверняка больше уральцев. Но и при минус тридцати жар души, бесконечно преданной хоккею и мечте, растапливал любую стужу.

Истинная любовь не знает преград, не ведает передышек. Что означал выходной день для нашей команды? Отдых, желанный отдых. Большинство парней в «Звезде» были с Урала и торопились домой, а Валерий и эту положенную распорядком разлуку с хоккеем не признавал. Сразу после завтрака, спросив у меня разрешения, уходил на каток, где ватага мальчишек поджидала его с нетерпением. Они вдесятером накидывались на Валерия, который один защищал честь команды. И так весь выходной день он возился с детворой. Только заскочит перекусить на скорую руку — и снова на лед.

Будущая спаянность команды закладывается в неприметной текучке, в быту. Харламов быстро стал своим в «Звезде», в дружном хоккейном коллективе. Ребята жили на окраине Чебаркуля в сосновом бору. Дисциплина была армейская. После обеда — отдых. Незадолго до выезда на игру Валерий увлекал весь личный состав в лес на прогулку. Неистощимый на шутки, он рассказывал забавные истории и всячески старался отвлечь товарищей от предстоявшего матча.

А как он помогал ребятам в освоении хоккейной науки! Какую заботу проявлял о каждом! Все, исходившее от Харламова, было отмечено знаком добра, остроумия и настоящей простоты. Наш ведущий форвард был совершенно лишен жадности к взятию ворот. Если он видел — а он отлично видел площадку! — партнера в лучшей позиции, обязательно отдавал пас, хотя всю черновую работу проделывал и голевую ситуацию создавал сам. И трудно передать его ликование, когда товарищ забрасывал шайбу.

Хоккейной силой наливался он день ото дня. И меня, постоянно находившегося рядом, поражало, что в каждой игре, в каждом игровом эпизоде с его участием возникало что-то новое, никогда ранее не встречавшееся. Юный Харламов наделен был редкой способностью — не повторяться.

Тренер критикует, указывает, советует. Такая уж это профессия. Претензии к Валерию? Не припоминаю. Серьезных нареканий не вызывал. Был не по годам сдержан в поведении. Разве я мог его отчитать за то, что вечно задерживается на тренировках и последним садится в автобус? О таком отношении к делу мечтает любой педагог. Естественно, на разборах матчей и собраниях команды я часто ставил в пример харламовское отношение к выполнению своих обязанностей. Валерий при этом алел от смущения.

Иногда я подсказывал: «Чуть меньше обводки. А уж коли обыгрываешь, то не теряй шайбу. Во время обводки или после старайся сыграть в пас». Соглашался. А на поле частенько об этом забывал. Раз, другой, третий не поучалась обводка, терял контроль над шайбой, но потом-то получалось здорово! Вот он — желанный гол!


Собственно, о таких ситуациях и говорил Тарасов в Москве. Имея широкие возможности для проявления самостоятельности в игре, Харламов изобретал свои приемы обводки, которые впоследствии приводили в замешательство лучших защитников мира.

Малейшие замечания и пожелания он воспринимал молча. Взглядом заверял, что все в дальнейшем учтет, все выполнит. Я не замечал, чтобы Харламов интересовался впечатлениями старших о своей игре: был скромен. Но с каждым честно отработанным днем становилось очевидней, что ближайшее его будущее — команда ЦСКА.

Теперь, по-видимому, уместно представить чебар-кульскую «Звезду» того времени. В 60-е годы мы буквально загорелись хоккеем. Залили каток, экипировались, учились играть. Взялись за дело всерьез. Скомплектовали хоккейную команду. В 1965 году «Звезда» выиграла первенство Челябинской области, а на следующий год вошла во вторую группу класса «А».

Но поднимемся снова по течению времени.

...Январский поединок в Калинине. Наши соперники — тоже армейцы: прославленный защитник Эдуард Иванов, опытный голкипер Юрий Овчуков, нападающие Игорь Деконский и Валентин Сенюшкин. Они незадолго до того выступали в ЦСКА. Отыграл Харламов очень сильно, любо-дорого было наблюдать за ним: взламывал оборону соперника, творя настоящие чудеса. Каждый рейд Валерия по тылам соперника был настолько искусен и дерзок, что многих оставлял он, попросту говоря, в дураках.

Самолюбие калининцев уязвлено, раззадорены они были не на шутку. Во втором матче, состоявшемся на следующий день, они устроили настоящую охоту за Харламовым. Долго их усилия оставались тщетными, но в третьем периоде изловчились-таки и поймали его в «коробочку», да так, что у Валерия ноги подкосились. Поддерживаемый товарищами, добрался он до скамейки. Врач захлопотал вокруг него. А рядом стоял Борис Сергеевич. специально приехавший в Калинин:

— Ну что, сынок, коньки скользкие?

Валера запальчиво ответил:

— Ничего страшного. Больше у них этот номер не пройдет.

И не прошел...

Харламов продолжал вести за собой команду, выручать в трудные минуты, ничуть при этом не заносясь, не ставя себя выше других. Зачастую в одиночку обводил двоих-троих соперников, забивал красавцы голы, как на блюдечке выдавал пас партнеру.


Нам предстоял поединок в Нижнем Тагиле со «Спутником», лидером второй группы. Испытание серьезное. С малой долей преувеличения могу утверждать, что Валерий был в тот день одним на поле воином. Три гола, три голевые передачи — эти цифры не исчерпывают его вклада в общий успех. Назавтра местная газета отчет о матче озаглавила так: «Разгрома не ожидали (1:9)».

К радости победы примешалась печаль от сознания, что недалек день расставания с Харламовым. Класс игры во второй группе он уже перерос на две головы. Я регулярно информировал Анатолия Владимировича о ходе стажировки. А в конце февраля, когда команда ЦСКА проводила матч в Свердловске, я доложил старшему тренеру обо всем лично. Он внимательно выслушал меня и приказал направить рядового Харламова для прохождения дальнейшей службы в столицу.

Нерядовой солдат Харламов.

Как показало время, чебаркульская стажировка сослужила добрую службу Валерию Харламову. В этот сложный период своей биографии он сделал все, чтобы стать хозяином своей удивительной судьбы.

Минуло почти двадцать лет после чебаркульской стажировки. Они вместили в себя и стремительное его восхождение, и долгую яркую жизнь в спорте, и безвременный уход...

Наш совместный труд был недолог, но он выпал на важный период биографии Валерия Харламова. И, к счастью, оказался плодотворным.

Пока нет комментариев, смелее!