Оценка французского профессионального футбола

Однажды автору довелось беседовать с видным французским специалистом баскетбола Робером Бюснелем. Разговор перешел в область общих оценок французского спорта, и футбола в частности. Вот когда Бюснель, человек, на первый взгляд сугубо уравновешенный, неторопливый, вдруг словно взорвался. «Да, — горячился Бюснель, — у нас есть идеи в футболе, у нас немало превосходных исследователей, и мы как будто знаем, что и как нужно делать. Но, вопреки общераспространенному мнению, мы, французы, больше мечтатели, чем практики. Мы — фразеры и критиканы. Анализировать, поносить, осуждать, очернять, судить да рядить, разрушать — вот что доставляет нам подлинное удовольствие. Проекты, эксперименты, перспективные планы, семинары, симпозиумы, словесные бури и взрывы ораторского красноречия в канун выборов, искусство блефовать и пускать пыль в глаза — вот в чем мы мастаки, вот где достигли класса!»

Согласитесь, довольно-таки едкое высказывание. Не только мой собеседник — чуть не каждый француз считал своим долгом иронизировать по поводу неудач своего футбола в последние десятилетия. «Французский юмор... он легок, светел и вместе с тем опасен... Главное — иметь смеющихся на своей стороне», — писал Илья Эренбург. И они, смеющиеся, были на стороне Мишеля Идальго, тренера сборной Франции, или «трехцветных», как именуют национальные команды этой страны. Он руководил ею последние семь лет и с его именем связаны все яркие успехи французов на чемпионате мира 1982 года в Испании и победа в турнире на первенство Европы прошлого года.

В книге маститого журналиста Жака Тибера «Год футбольный, 1984-й» читаем такие слова: «Когда мы будем уже очень стары, медленно передвигаясь во втором тысячелетии, и в тот момент, когда сборная Франции проиграет матч, который никак нельзя было проигрывать, мы вспомним год футбольный, 1984-й. Ведь именно тогда наша команда стала сильнейшей на Европейском континенте благодаря окрыленности одного человека и страсти нескольких других людей. Наше удовлетворение, чтобы не сказать опьянение, от этой победы было столь же велико, сколь долго ожидание ее».


И в самом деле... Как утверждают французы, им принадлежат два неколебимых пока мировых рекорда — скорости, развитой железнодорожным поездом ТЖВ, и «чертовой дюжины» мячей, которую центрфорвард Жюст Фонтэн преподнес вратарям соперников на чемпионате мира 1958 года в Швеции. Там «трехцветные» выглядели славно, сыграли доблестно, заняв третье место. «Трехцветные» тех лет всегда были сильны прежде всего атакой. И это нравилось. Они импонировали остроумной игрой и, видимо, потому так запомнились любителям футбола, в том числе советским, что выступали как раз перед тем, как на футбольную Европу с легкой руки итальянцев надели нечто вроде смирительной рубашки. Стянули ее ноги тесемками оборонительных схем и систем — от «апеннинского замка» до «швейцарской защелки», — чем предварили довольно долгий период воцарения обреченной на бескрылость и скуку игры. А ведь она в принципе чужда конторскому расчету. С 1958 года «голубые» (второе название сборной Франции по цвету рубашек футболистов с галльским петушком на груди) вплоть до испанского чемпионата мира не отличались в ответственных встречах, в континентальном первенстве, не выглядели убедительно и французские клубы в борьбе за европейские кубки, которые, кстати говоря, учреждены по инициативе французского журналиста Габриэля Ано. Так что можно было не без оснований отпускать колкости по поводу того, что французы выдумали самые популярные призы, чтобы их выигрывали другие.

Долгое время французский профессиональный футбол, что называется, лихорадило. По страницам прессы постоянно бродила страшная цифра задолженности клубов банкам, и ее многочисленные нули грозили затянуться петлями на горле многих профессиональных команд. Цепочка скандалов, связанных с коррупцией футбольных дельцов, мезальянс большинства игроков с работодателями — владельцами команд, наконец, расходящиеся, словно встречные поезда, интересы профсоюза спортсменов и объединения футбольных боссов, — все это приводило к затяжному разрыву французского футбола с уставшей от разоблачений публикой.


И все же рискну утверждать, что в облике французского футбола всегда явственно проступали привлекательные, ни у кого не заимствованные черты даже в те неудачные годы.

И вот в марте 1976 года к руководству сборной пришел Мишель Идальго, вместе с которым в средней линии «трехцветных» появился его тезка Платини. Открытый, искренний, эрудированный и, как говорится, человек с полетом, Идальго чутко уловил особенности национального характера и темперамента французов, которые чураются излишне регламентированной игры, жестких схем и установок, стремясь комбинировать и импровизировать прежде всего в атаке. Он поощрил и еще больше развил в своих игроках вкус к футболу интеллектуальному, артистическому, стало быть — к зрелищному, рождающему желанный контакт с трибунами даже на чужих полях. Ибо не существует истинного футбольного болельщика, который не отдавал бы должное настоящему мастерству, выдумке, красоте игры.

Уже в 1978 году, когда в Аргентине французы не сумели подняться выше группового турнира, в их действиях проглядывали штрихи того смелого, подкупающе искрометного стиля, коему суждено было в блеске проявиться на испанской встрече лучших команд мир.

Многие воочию убедились, каких высот способны достичь спортсмены, осуществляя девиз Идальго: «Футбол — это не война, а одна из граней культуры». К началу европейского чемпионата его команда пришла с достойным результатом: 38 побед, 14 ничьих и 17 поражений. После испанских перипетий французы взяли верх в четырех из пяти товарищеских встреч, одну свели вничью, не пропустив в этот период ни одного мяча в свои ворота. Это лучшее достижение за 80 лет, начиная с 1 мая 1904 года — дня рождения национальной сборной Франции. Наставнику «трехцветных» удалось решить и ключевую проблему стража ворот (новый голкипер Жоэль Бат показал высокий коэффициент надежности).

— С кем бы вы хотели играть, случись вновь выступать в амплуа центрфорварда, при условии, что партнеров надо выбирать среди «трехцветных», — как-то поинтересовался я у заслуженного мастера спорта Виктора Понедельника.


— С Тигана, Платини, Жирессом, Жангини, по существу, со всеми, кто составляет среднюю линию «трехцветных». Она сильнейшая в команде, а сейчас и на континенте. Это открытый, но надежный футбол, когда думают о нем, как о прекрасной игре, а не о том, чтобы любой ценой не дать играть сопернику, не созидая, добыть выигрыш. Искусство игры «в стенку» Жиресса, Тигана, Платини доведено чуть ли не до совершенства. Их умение стремительно меняться местами с Фернандесом, Феррери, подстраиваться под партнера, опасно и мощно вести наступление массированными силами и по всей ширине фронта атаки, уверенные действия обороны во главе с Босси, затяжные рейды крайних защитников Баттистона и Домерга, контратакующего защитника Аморо, их хлесткие удары — все это позволяет считать сборную Франции, помимо прочего, еще и командой, нацеленной на великолепную перспективу.

О герое чемпионата Европы-84 Мишеле Платини было рассказано в 11-м номере «Спортивных игр» в минувшем году. А теперь несколько подробнее о том, кого иные специалисты ставят не ниже капитана «трехцветных». Речь пойдет о Жане Тигана, который выступает сейчас за клуб «Бордо». Хрупкий на вид, как фужер тонкого стекла, этот африканец из Республики Мали обладает завидной стойкостью, панорамным видением игры, которую он читает быстро и своеобразно, то и дело предлагая сопернику нелегкие загадки. Изящный, экономный дриблинг позволяет Тигана, словно ланцетом, разрезать оборонительные порядки, чтобы затем вновь сыграть неожиданно. И при этом — откуда что берется в тонконогой фигурке! — нацеленный мощный удар по голу. Но предоставим ему слово:


— Когда я приехал из Мали в Марсель, то поступил на работу почтовым служащим. Потом меня взяли в клуб «Тулон», выступающий во втором дивизионе. Жилось трудно, едва сводил концы с концами, ютился в мансарде, куда не проникал ни один луч солнца. Президент клуба «Олимпик» из Лиона, пригласив меня в свою команду, очевидно, посчитал меня своим рабом и позволял по отношению ко мне оскорбительные выходки, вплоть до клеветнической кампании в местной прессе. Он даже присылал мне заказные письма накануне матчей, в которых обвинял во всех смертных грехах. А я подписал контракт на 6 лет. Но вот «Бордо» согласился выкупить контракт, так как оставаться в «Олимпик» я больше не мог, а сам уплатить неустойку был не в состоянии. Поверьте, я не получил ни сантима из той суммы, что указывалась в контракте, хотя хозяин только и говорил о том, как дорого я ему обошелся. Однако за два года он состряпал себе за мой счет хорошенький капиталец. Такова судьба профессионала.

Сейчас мне 28 лет, и через два-три года придется крепко задуматься о том, как начинать новую жизнь. Главное для меня — ответственность перед семьей. А она у меня совсем не маленькая — пять братьев и четыре сестры. Я для них — опора.

Таков Жан Тигана, по-прежнему выступающий в сборной страны, где вместе с новым тренером, бывшим ее игроком Анри Мишелем, появились уже и новые имена. Это защитники Бибар, Сенак, игроки середины поля Туре, Тюс-со, нападающие Стопира, Браво... И все же старая любовь не ржавеет. Еженедельник «Экип магазин» уже после триумфа французов на чемпионате Европы провел любопытнейший эксперимент: любителям футбола предлагалось назвать лучшую сборную Франции всех времен. И что же? В нее вошли шесть «героев 1958 года»: защитники Робер Жон-ке, Роже Марш, полузащитник Роже Пьянтони, нападающие Раймон Копа, Жюст Фонтэн и Жан Венсан и только четверо из состава нынешних обладателей европейского титула: Мишель Платини, Алэн Жиресс, Максим Босси и Мариус Трезор. Место в воротах символической сборной «трехцветных» всех времен занял любимец публики 1940-х и начала 1950-х годов Рене Виньяль. Так в одной команде оказались и «деды» и их «внуки». «О нас забудут только тогда, когда наши ребятки станут чемпионами мира», — так прокомментировал результаты опроса Ж. Венсан. Ну, посмотрим, долго ли ждать.

Пока нет комментариев, смелее!