Евгений Елисеев — заслуженный мастер спорта

В годы войны я работая в органах МВД в Москве и одновременно был играющим тренером команды «Динамо»-2. Играть по-настоящему, конечно, удавалось нечасто, но едва добирались мы до мяча — мышцы молодели, душа оттаивала и крепла наша мечта: «Придет Победа — мы еще поиграем!» Все вернется: переполненные стадионы, звон мячей и трепетание сетки, сияющие лица мальчишек. Все будет. Но даже в самых смелых мечтах мы не могли представить себе, что это будет так скоро...

Война еще продолжалась, когда мне было предложено выехать в Минск для оказания помощи местной команде. Инициатором возрождения белорусского футбола являлся Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, в то время секретарь ЦК Компартии республики.

Нет сомнений в нашей победе, говорил он, но теперь, в конце войны, мы сражаемся как бы на двух фронтах: завершаем победоносную схватку с врагом и возрождаем мирную жизнь на освобожденной территории. Тянуть с этим нельзя. Люди, вернувшиеся с фронта инвалидами, люди, вынесшие зверства фашистов в оккупации, нуждаются в жизни полной и яркой, ценностях не только материальных, но и духовных. Восстанавливаются разрушенные заводы и жилые дома, вновь открываются театры. Необходимы и спортивные мероприятия.

Пантелеймон Кондратьевич, этот обаятельный, душевно щедрый человек, умел, как никто другой, передать собеседнику свою веру и сипу духа. После разговора с ним не могло возникнуть вопроса, реальны ли такие дела в Белоруссии, только что освобожденной, в Белоруссии, на долю которой выпала в войне такая тяжкая участь. Это был не вопрос, а скорее ответ. Именно потому, что эта многострадальная земля лежит в руинах, именно потому, что жертвы ее неисчислимы, здесь в самый короткий срок должна возродиться полнокровная, мирная жизнь. Ставить бараки, давая людям крышу над головой, и сразу же, немедленно, открывать театры и стадионы. Война не в силах отнять у нас наши ценности.


Я чувствовал себя солдатом, получившим настоящее боевое задание, работающим на нашу Победу. Чем труднее казалась задача, тем больше не терпелось приступить к ее выполнению. Но одного энтузиазма было мало. Ведь требовалось создать команду классную, не уступающую довоенным образцам. Надо сказать, что перед войной в Минске играли сильные футболисты: Анатолий Стеценко, Леонид Соловьев, Александр Малявкин, Николай Шевелянчик, Михаил Коробко, Николай Зиновьев, Александр Шевцов, Евгений Пескарев, Константин Балясов. К новой команде следовало подходить с высокой, довоенной, меркой, а значит, к энтузиазму нужно было добавить мастерство. Помогли и московские динамовцы. Дали согласие выступать за «Динамо» (Минск) Борис Кочетов, Аркадий Чернышев, Михаил Антоневич. Был у нас и Борис Читая из Тбилиси.

Команда была организована, но жить в Минске мы не могли: в городе, полностью разрушенном, просто негде было жить. Мы временно базировались в Москве, тренировались на стадионе «Динамо», а на игры выезжали в Минск. Будучи хозяевами поля, мы не имели никаких преимуществ перед гостями, потому что, так же как и они, добирались на матчи издалека. Минский стадион «Динамо» был разрушен, играли мы на небольшом стадионе «Спартак», окруженном рекой. Здесь построили маленькую гостевую трибуну и лавочки в 5—6 рядов, большая часть зрителей смотрела футбол стоя.

Наш коллектив постепенно формировался, обретал своих болельщиков, росло внимание к нему со стороны республиканского спорткомитета и совета «Динамо». На матчах был полный аншлаг. Команда пополнялась футболистами, вернувшимися из партизанских частей. Пришел к нам и 16-летний Веня Рабинович. Его родителей расстреляли немцы, он остался один. Мы взяли паренька в дубль, а через два года он уже играл за основной состав. Следует отметить, что в очень короткий срок нам удалось воспитать по-настоящему классного футболиста — Бориса Курнева. Он обладал высокой техникой и незаурядным тактическим остроумием. Увы, не каждому воздается по заслугам. Я твердо знаю, что, перечисляя лучших игроков того времени, все специалисты, как говорится, «держали в уме» Курнева. Но именно только держали в уме. Он не получил той известности, на которую мог бы с полным основанием рассчитывать. С блеском защищал он и ворота московского «Динамо» в хоккее с мячом.


Стадион «Спартак» уже не мог вместить всех желающих. Были среди болельщиков и самые дорогие — наши фронтовики. Минск — ворота на запад. Эшелоны шли к вражеской цитадели, и вдруг во время остановки в Минске бойцы узнавали, что здесь футбол. С какой непосредственностью радовались они игре! После стольких ратных трудов перед ними был футбол — мирный, добрый, домашний. Кто-то, может быть, любовался им в последний разА как старались ребята на поле! Однажды меня нашел на стадионе мой племянник, следовавший на фронт. Вечер после игры команда провела с его боевыми друзьями. И в неизбежную тогда тему войны то и дело вплетались простые человеческие вопросы о футболе.

...Мы готовились к встрече с динамовцами Ленинграда. Гостям отвели общежитие, где стояли кровати с соломенными матрацами — ничего лучше не было.Мы, минчане, провели ночь перед матчем дома у героя партизанской войны майора Николая Повзу-на. Спать пришлось на кухне, расстелив на полу пиджаки. Утром стук в дверь. Жена Повзуна открывает, и по голосу я узнаю раннего гостя. Это старший тренер ленинградцев Михаил Окунь, громко вопрошающий:

— А где тут у вас Елисеев?

Звук приближающихся шагов. Я выбираюсь из живого штабеля.

— Евгений Иванович! — И вдруг, окинув взглядом нашу «спальню», он осекается. — Ох... ну, извини, извини...

Мне понятны чувства ленинградцев. После лишений и ужасов блокады так хочется, по крайней мере, спать в нормальных постелях. И так трудно поверить, что команда хозяев располагается на полу.

Живо вспоминается мне игра с тбилисским «Динамо», одной из лучших команд страны. Весь цвет грузинского футбола был представлен в ней. Зрители облепили деревья в парке, разместились на высоком берегу реки — и матч оправдал их надежды. Грузинские футболисты демонстрировали темпераментный футбол с высокой индивидуальной техникой. Мы противопоставили им четкую игру в обороне и острые контратаки. Великолепно выполняли свои функции Кочетов, Чернышев, Шевцов, Коробко, Зиновьев, Балясов. В этом матче родился и блестящий диспетчер Курнев. Он не только дирижировал игрой, но то и дело обводил искусными финтами центрального защитника тбилисцев Салдадзе, а в конце встречи, артистично обманув соперника, сравнял счет — 3:3. Эта ничья была для нас равносильна победе, ведь белорусский футбол только начинал укреплять свои позиции.


На матче присутствовал Пономаренко. Он, несмотря на свою занятость, всегда выкраивал несколько минут для стадиона, переживал наши неудачи, гордился победами. В этот раз ему повезло — выдался свободный вечер. После игры он пригласил всю команду к себе.

Жил Пантелеймон Кондратьевич в 15 километрах от Минска: городской квартиры не имел тогда и он, руководитель республики. Прекрасный вечер провели мы у него! Это было полное раскрепощение, чуть ли не возвращение в детство. Мы забыли все трудности, неизвестно куда подевалась послематчевая усталость. Пантелеймон Кондратьевич целиком отдался удалой, бесшабашной радости. Он предложил нам сыграть в волейбол через сетку, натянутую вблизи его дома, и не уступил, нисколько не уступал нам — спортсменам. Следующим номером шли прыжки в воду. Над маленькой, но глубокой речкой на высоте 5—6 метров была закреплена доска. Мы убедились, что и этот вид спорта Пантелеймону Кондратьевичу не в диковинку, он прыгал по всем правилам искусства. Ни в занятиях спортом, ни в разговорах о спорте он дилетантом не был. Говорить о футболе он особенно любил, с наслаждением вспоминал игры своей молодости, эпизоды собственных сражений с соперником.

...На матчи в другие города мы добирались поездом. В душных, переполненных вагонах нижние полки предназначались для сидения, а средние и верхние приходилось брать «с боем». Спали мы по очереди, часа по два-три. Ходили поезда медленно, дорога от Минска до Ленинграда, например, занимала в то время двое суток. Легко понять, какими усталыми и разбитыми прибыли мы в Ленинград для игры с «Зенитом». Всем хотелось отдохнуть и выспаться. Я решил не проводить тренировку, считая, что отдых сейчас нужнее. И действительно, игроки посвежели, настроение повысилось. Но настроение на трибунах было совсем иное. Никто — от самого юного, неопытного болельщика до приехавших на просмотр тренеров московского «Спартака» — не сомневался в победе «Зенита», выступавшего тогда очень успешно.

Но и мы не подкачали. Передачи, обводка, перемещения — все сочеталось в нужной пропорции. Игра шла красивая, содержательная, радовала глаз. Наши форварды (надо отметить, что все они были маленького роста) своей легкой, неутомимой подвижностью буквально запутали защиту «Зенита». В свою очередь, наши защитники строго и четко контролировали действия ленинградского нападения. Результат был ошеломляющим — 5:0 в пользу минчан. Отдых накануне — одна из причин нашего успеха.


Но «Зенит» взял у нас реванш в очень важном матче на Кубок СССР. Нелегко складывался розыгрыш для ленинградцев. Многие матчи им приходилось играть по два дня. У нас свои трудности — обилие травм. Из строя выбыло столько игроков, что я сам вынужден был выйти на поле левым полусредним.

Игра, состоявшаяся на московском стадионе «Динамо», прошла в упорной, равной борьбе. Обе команды очень сильно играли в обороне, хотя ни одна не придерживалась оборонительной тактики. Основное время дало ничью. Предстояло играть еще тридцать минут, а мои силы, надо признаться, были на исходе: давно уже не доводилось играть в таких матчах. А результат так и не изменился, что означало повторный матч завтра.

На мой взгляд, в повторной встрече минчане выглядели предпочтительнее, хотя и не могли воплотить преимущество в голы. И вот в конце игры я вышел один на один с Леонидом Ивановым, одним из лучших вратарей страны. До ворот семь-восемь метров. Я намерен легким низовым ударом отправить мяч в ворота. Но...

За несколько минут до конца зенитовцы забили нам гол. Они продолжили борьбу за Кубок и в конечном итоге завоевали его.

Я часто встречаюсь с игроками «Зенита» той поры. Вспоминаем, вспоминаем, вспоминаем...

Жизнь продолжалась и приносила новые трудности. Круг обязанностей старшего тренера был очень широк: тренерско-педагогическая работа, селекция, хозяйственные вопросы, морально-волевое воспитание. При этом находились руководители, слишком активно оказывавшие «помощь» в создании классной команды. Случалось, что нам чуть ли не в приказном порядке предписывалось вывести из состава одного и поставить другого игрока. И делали это люди, имевшие о футболе весьма отдаленные представления.

Тонко разбиравшийся в футболе Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко в таких случаях в свое время только усмехался и советовал сделать так, как нужно команде. Мудрым и деликатным остался этот человек в моей памяти. Памяти сердца.

Пока нет комментариев, смелее!