Великобритания экспортирует волну футбольного вандализма

Когда-то за англичанами слыла слава первых и, пожалуй, единственных в мире экспортеров спорта. Дипломаты и клерки, купцы и миссионеры, переселенцы и солдаты везли с собой из «старой доброй Англии» во все уголки земли, куда так или иначе проникали посланцы британского капитала, футбол и крикет, регби и бокс, гольф и поло. Спорт везли как составную часть своего образа жизни, как один из реальных символов имперского могущества и национального превосходства.

Времена те давно канули в вечность. Но спортивный экспорт с Британских островов возродился в наше время, хотя и в весьма специфической форме и иных масштабах. Теперь этот экспорт сводится лишь к одному товару — насилию или, как его именуют на Западе, футбольному вандализму. И этот товар — тоже составная часть нынешнего образа жизни на Британских островах, его закономерный национальный продукт.

Волна футбольного вандализма, захлестнувшая Великобританию, обрушилась на континентальную Европу. С ужасом и страхом взирают европейцы на бесчинства, творимые английскими болельщиками на стадионах и улицах, в гостиницах и барах европейских городов.

Своего апогея «британский экспорт» достиг 29 мая прошлого года, когда прибывшие на матч между «Ювентусом» и «Ливерпулем» английские болельщики учинили побоище, в результате которого погибло 42 человека и свыше 500 получили тяжелые увечья. Среди жертв этого преступления, большинство из которых были итальянцы, оказались и юные футболисты из детской команды «Андерлехт», специально привезенные на матч посмотреть зарубежных мастеров.

Английский журналист К. Рэднидж. очевидец преступления в Брюсселе, был потрясен действиями своих соотечественников: «Невозможно поверить, но некоторые из этих отвратительных хулиганов, навсегда опорочивших английский футбол, возвращались назад, чтобы пинать ногами мертвых и раненых...»

«Футбольный вандализм» как концентрированное выражение наиболее острых проблем английского футбола и общества получил насколько широкое, настолько и скандальное международное звучание и стал предметом обсуждения британского кабинета министров. Премьер-министр Тэтчер встречается со спортивными журналистами, пытаясь убедить общественность в своей озабоченности. Лидеры «теневого кабинета» обсуждают с руководителями английского футбола меры, которые следует предпринять с целью оздоровления национальной игры в случае прихода к власти лейбористов.


Такого пристального внимания к себе со стороны правящих кругов английский футбол не удостаивался, пожалуй, со времен Эдуарда II, Эдуарда III и Ричарда II, которые, как известно, «под страхом тюремного заключения» категорически запрещали «беготню с большими мячами», столь полюбившуюся простому люду Англии XIV столетия. Футбол, как писал позднее в книге «Анатомия злоупотреблений» Стаббз, «порождает споры, ссоры, драки, убийства и, как показывает повседневная практика, огромные кровопролития».

Что же происходит в английском футболе? Уж не переживает ли он средневековый ренессанс?

Английские специалисты, а среди них мы видим и тренеров, и психологов, и социологов, и администраторов, и, конечно, журналистов, довольно единодушно считают, что за последние двадцать с небольшим лет в английском футболе произошли весьма существенные изменения с далеко идущими, как мы убедимся, последствиями.

Прежде всего отмечают, конечно, то, что видно невооруженным глазом: сама игра приобрела грубый, жестокий и часто насильственный характер. Бесстрастная статистика красноречиво свидетельствует, что только за одно десятилетие (1960—1970 гг.) число серьезных нарушений правил возросло на 75%. Грубость на поле, граничащая с насилием, перекинулась на трибуны, провоцируя вспышки насилия среди зрителей. Главной причиной такой эволюции в игре называют усиление требования со стороны владельцев клубов к игрокам — обеспечить победу во что бы то ни стало. Требование «победы любой ценой», в свою очередь, было продиктовано интересами капиталистической рентабельности, приобретающими в футболе доминирующее значение.

В отличие от не столь далеких времен сегодня цена победы (в прямом смысле) на национальном футбольном ристалище возросла неизмеримо. Лучшие клубы получают право на участие в многочисленных европейских кубковых соревнованиях, что в случае успеха приносит весьма существенные доходы как игрокам, так и их владельцам. О том, сколь велики ставки на кубковых соревнованиях, говорит следующий факт: даже запасные игроки «Ливерпуля» получили за тот трагический матч с «Ювентусом» в Брюсселе по 6 тысяч фунтов (зарплата английского футболиста-профессионала до 1961 года, согласно контракту, не превышала 20 фунтов в неделю).


Цена победы определяет сегодня и тактический рисунок игры: на выезде предпочтение отдается защитному варианту. А это, как утверждают, отражается на результативности, которая в Футбольной лиге за период с 1960 по 1980 год снизилась на 30% (кстати, средняя результативность на первенствах мира снизилась с 5,3 в 1954-м до 2,8 в 1982 году). Специалисты также отмечают рост числа так называемых профессиональных фолов, т. е. преднамеренных задержек противника. И в этом некоторые из них усматривают едва ли не самое заметное отличие игры сегодняшней от игры вчерашней. Англичане говорят, что если раньше царствовал лозунг «Играйте в хороший жесткий, но чистый футбол!», то сегодня ему на смену пришел другой лозунг — «Играйте в любой футбол, но выигрывайте!»

Сравнивая вчерашний и сегодняшний футбол в Англии, многоопытный и авторитетный спортивный журналист Фрэнк Тейлор дает им весьма интересную и поучительную оценку.

«Быстрый, открытый футбол, острые и результативные атаки являли собой захватывающее зрелище, и зрители, даже те, кто зарабатывал немного, готовы были платить любые деньги, чтобы попасть на интересный матч... Современный футбол с медленными передачами мяча поперек поля, где игроки передвигаются вперед с оглядкой на собственные ворота, с опасением потерять мяч, был бы неприемлем для них. Тогда считали такой футбол нудным и непривлекательным зрелищем...»

Поворотным в судьбах английского футбола называют событие, которое произошло в 1961 году, когда решением суда была отменена система «максимальной заработной платы», в рамках которой все футболисты-профессионалы получали одинаковую зарплату, не намного превышавшую средний заработок квалифицированного рабочего. Это привело к быстрому росту доходов профессиональных футболистов, особенно «звезд» и «суперзвезд», постепенному размыванию коллективистских начал в команде, расширению спекулятивной практики продажи и перепродажи игроков, экспорту футболистов за рубеж.

Трансформировался образ жизни и социальный статус английского футболиста-профессионала, который сблизился, а во многих случаях уравнялся с кумирами шоу-бизнеса, звездами поп-музыки и т. п.


Традиционная атмосфера социальной близости, классового сродства между футболистами и зрителями, подавляющее большинство которых составляли рабочие, стала разрушаться. На смену ей пришло взаимное отчуждение. «Болельщики, в свое время смотревшие на них как на своих собратьев, ныне считают их преуспевающими плутократами. Представление об игроке-работяге ушло, а вслед за ним исчезает и «старый добрый футбольный болельщик». Место этого подлинного ценителя спорта, вдохновлявшего на протяжении 60 лет английский футбол, занимают агрессивные подростки, приходящие на матч ради сомнительных развлечений», — с горечью отмечает Тейлор.

Все это говорит о том, что углубляющаяся коммерциализация английского футбола оказывала и продолжает оказывать сильное воздействие на самые различные стороны футбольной жизни страны. В сфере ее влияния оказались не только чисто спортивные аспекты — тактика игры отдельных футболистов и команды в целом, результативность, характер и частота нарушений правил и т. д., но и посещаемость матчей, социальный состав зрителей, весь эмоциональнопсихологический климат на стадионе и вне его.

Железные барьеры и решетки на стадионах, разделяющие зрителей и футболистов, самих зрителей, стали сегодня символом мрачных времен, переживаемых английским футболом и обществом. Английская действительность характеризуется сегодня резким обострением кризиса, по существу, во всех областях жизни общества. Постоянно растущая безработица, особенно среди молодежи, сокращение ассигнований на социальные нужды, рост преступности и наркомания — все это находит свое выражение в обострении и без того взрывоопасной ситуации в крупных городах страны. Только за последние годы более чем 30 городов, включая Лондон, Ливерпуль, Бирмингем и др., стали ареной ожесточенных выступлений молодежи, жестоко подавляемых полицией. Города Северной Ирландии превратились в арену непрекращающегося насилия, которому официальный Лондон долгие годы подвергает там католическое меньшинство.

Недавно в Лондоне был опубликован «Обзор преступлений в Великобритании», в котором отмечалось, что «страх приобрел широко распространенный характер и стал частью обычного состояния людей». Резкий рост преступности заставляет 29% англичан и 41 % англичанок запираться по вечерам дома. 12% опрошенных англичан перестали посещать футбольные матчи из-за опасения подвергнуться насилию.


«Футбольный вандализм» как продукт все шире распространяющегося в английском обществе насилия и преступности вызывает серьезную тревогу и озабоченность общественности. Однако похоже на то, что правительство не спешит с принятием кардинальных мер. Кабинет Тэтчер отклонил предложение лидера лейбористов Кинока провести специальное расследование, чтобы установить истинные причины «футбольного вандализма» и причастность к нему неофашистских и расистских организаций о чем так много говорят в английской печати. Судя по всему, правительство явно опасается, что результаты подобного расследования приведут к разоблачению антинародного курса консерваторов и прольют свет на скрытый механизм политики потворства и поощрения правоэкстремистских элементов, проводимой правительством.

Складывается впечатление, что, несмотря на публично выражаемые «сожаления» и «неодобрения» по поводу трагических событий на футбольных стадионах, правительство консерваторов предпочитает сохранить в английском футболе «статус-кво». Такая линия на «невмешательство» в футбольные дела имеет свои причины.

Во-первых, в правительственную казну ежегодно поступает в виде налогов с футбольного тотализатора, находящегося в руках частного бизнеса, свыше 200 млн. фунтов. При этом сам футбол вынужден довольствоваться лишь весьма скромными отчислениями. Достаточно сказать, что, например, «Футбольный фонд», организация, ведающая кредитами на реконструкцию и ремонт стадионов, располагает годовым бюджетом всего лишь в 8 млн. А ведь большинство футбольных стадионов страны быстро приходит в состояние непригодности. Проводя разорительную для страны политику гонки вооружений, правительство не желает поступиться даже малой толикой своих доходов от спорта для обеспечения англичанам безопасности во время футбольных матчей.

Во-вторых, футбол был и остается для правящих кругов Великобритании испытанным клапаном, чтобы спускать пар из периодически перегревающегося котла. Нельзя забывать, что Англия родина не только футбола, но и капиталистического общества, правящие классы которого обладают многовековым опытом социального маневрирования: они искусно отвлекают трудящиеся массы от решения насущных социально-экономических проблем. «Футбольный вандализм», густо замешанный на постоянно разжигаемом местном и национальном шовинизме, расизме и неофашизме, и есть тот клапан, перекрыть который явно не в интересах консерваторов.

Нельзя не обратить внимания и на то обстоятельство, что футбольный матч превращается, по существу, в предлог, а стадион — в испытательный полигон для «легальной» и практически безнаказанной отработки неофашистскими и расистскими организациями (вроде «Национального фронта») тактики и методов «управления толпой», провоцирования расовых конфликтов и проведения «боевых акций».

11 мая в Бирмингеме во время встречи местной команды с футболистами Лидса разразилось настоящее сражение, весь ход которого говорит о наличии заранее подготовленного «плана операции». В нем участвовали болельщики обоих городов и местная полиция. Когда на поле с противоположных трибун вырвались сотни болельщиков, в бой была брошена конная полиция. «Это было невероятное зрелище. Подумать только, кавалерия на футбольном поле. Подобное можно увидеть в прыгающих кадрах кинохроники, заснятой в какой-нибудь «банановой республике» на другом конце света или в Бирмингеме, штат Алабама, во время расовых волнений в США Но уж никак не на футбольном поле в сердце так называемой цивилизованной Британии», — писал английский репортер, очевидец кавалерийской баталии.

Другой английский журналист К. Рэднидж писал о преступлении в Брюсселе: «Если это случилось бы во время мятежа в Северной Ирландии или войны на Фолклендах, тогда такое насилие и побоище по крайней мере вписывались бы в контекст. Но на футбольном поле это неуместно и достойно сожаления».

Из этих высказываний можно заключить, что насилие допускается... в «банановых республиках» или в американском штате Алабама. Оно также допускается... «в контексте» подавления католиков в Северной Ирландии, войны на Фолклендах и, наверное, «в контексте» социальных и расовых беспорядков в городских трущобах и гетто. Вирус насилия глубоко проник в социальную ткань английского буржуазного общества. Сегодня это общество на горьком опыте убеждается, что порожденное им «допускаемое» насилие не останавливается и перед воротами стадионов.

Пока нет комментариев, смелее!