Зоя Евсеевна Петрова — мастер спорта, заслуженный тренер СССР

Зоя Евсеевна Петрова, неоднократная чемпионка страны, мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР с 1961 года.

Найти заслуженного тренера СССР Зою Евсеевну Петрову на стадионе труда не составляло. Громкий голос и оживленная жестикуляция тотчас выдавали ее присутствие. Я подошел поближе, и показалось, что время повернуло вспять: рядом с Петровой, как в былые годы — лет эдак 10—15 назад, — находилась ее любимая ученица Надежда Бесфамильная. Да, да, та самая Надя Бесфамильная, которая, можно сказать, сызмальства начала тренироваться у Зои Евсеевны, а потом стала многократной чемпионкой и рекордсменкой страны, призером Олимпийских игр в Монреале. Многие годы они были неразлучны.

— Надя закончила спортивную карьеру в 1978 гт, — говорит Петрова, — а потом шесть лет работала в детской спортивной школе. Я не слишком доверяю тем тренерам, которые, едва оставив большой спорт, сразу берутся работать с мастерами. А Надя поступила правильно: поработала с детьми, получила необходимые педагогические навыки, а теперь мы снова вместе тренируем девушек-спринте-ров. Все-таки приятно, когда рядом с тобой трудится твой ребенок (Петрова так и сказала — ребенок,, хотя Надя уже сама мама!). Мне часто приходится выезжать на сборы, но, когда с группой остается Надежда, я спокойна.

Здесь Зоя Евсеевна прерывает беседу, о чем-то говорит с Бесфамильной, отправляет группу на разминку и только после этого возвращается к разговору.

— Вот я сказала, что даже опытный спортсмен не может сразу стать тренером. Конечно, бывают исключения. Но практика подтверждает, что это именно исключения. Об этом же свидетельствует и мой опыт. Ведь я тоже пробовала начать тренировать, еще будучи активной спортсменкой, чемпионкой СССР. Но большого толка из этого не вышло, хотя я уже давно решила, что буду тренером и готовилась к работе исподволь, загодя. И когда закончила выступления в большом спорте, то начала с самого начала, с работы с детьми. Это было в 1959 г., и, стало быть, в этом году у меня юбилей: 25 лет тренерской деятельности. Срок немалый, хоть и кажется, что эти годы пролетели слишком быстро.

Вы просите поделиться опытом моей работы. Конечно, у меня сложилась определенная система подготовки спринтеров. Но если говорить о тренерском опыте, то вряд ли им можно считать какие-то методические находки или технологические тонкости нелегкого тренерского труда. Мне кажется, что опыт этот заключается в нескольких принципах, которые выкристаллизовались за все эти годы и без которых тренер не может быть спортивным педагогом в полном смысле этого слова. Вот об этих принципах я и попробую рассказать.


Принцип первый: таланты есть — их надо найти.

У нас в стране больше десятка тысяч тренеров работают в детских спортшколах. Это значит, что и в детском спринте их, по крайней мере, больше тысячи. А многие ли из них воспитали хоть одного классного спортсмена или спортсменку? На всех соревнованиях мы получаем протоколы, в которых указаны и фамилии тренеров. И в течение многих лет в них фигурируют за редким исключением одни и те же люди. Это те, кто, как мы говорим в спортивном обиходе, «дает продукцию». А остальные? Поговоришь с иным, только руками разведет: «Не повезло, работаю как вол, а талант все не попадается...» Так и хочется спросить: а ты этот талант искал?

Сейчас, конечно, мне полегче. Все-таки стаж работы большой и успехи есть — девочки сами приходят, просят принять в группу. А если вспомнить, сколько я в начале своей работы школ обошла — со счета собьешься. Из одной школы в другую, из одного спортивного зала в другой, тысячи ребят просмотришь, прежде чем найдешь такую вот Надю Бесфамильную. Конечно, это трудно. Но кто сказал, что тренерская доля легка?

Отбор в нашем деле — это основа основ. Я до сих пор считаю, что спринтером нужно родиться. Уж сколько говорили, что быстрота — качество врожденное, а как его определить? Конечно, есть система тестов, но в них, как правило, побеждают те, кто посильнее физически, или те, кто уже занимался каким-либо видом спорта и имеет чисто спортивные навыки. Так что возможность ошибки тут велика.

Лет пятнадцать назад я уже писала о своем способе поиска спринтеров. Многие тогда даже смеялись, а я в этот способ верю до сих пор, он меня не подводил ни разу. Способ прост до смешного. Я предлагаю ребятам быстро ставить точки карандашом на бумаге в течение 10 секунд (локоть при этом должен быть закреплен на столе). Если новичок успевает поставить 70— 80 точек это говорит о высокой подвижности нервной системы. Когда-то я этот тест приберегала напоследок: после испытаний в ОФП и в беге. А в последнее время я с него начинаю. И вот что любопытно:


когда я только после этого теста прошу учителя физкультуры «отдать» мне ребят, которые успели поставить по 70—80 точек, то он мне говорит: «Но это же самые быстрые ребята, как вам удалось это определить?» Сейчас могу сказать, что с помощью именно этого теста мне удалось определить спортивную специализацию Н. Бесфамильной, А. и М. Лебедевых, то есть сильнейших моих учеников, вошедших в состав сборной команды СССР.

Принцип второй: занимайся своим делом.

Казалось бы, давно прошла пора тренеров-«многостаночни-ков», когда в группе одного педагога тренировались представители самых разных, иногда полярных, видов легкой атлетики. И все же нет-нет, а встречается такое, когда тренер (я, естественно, не имею в виду многоборцев) просто не может отдать ученика, даже если нет склонности к «его» виду. Как правило, ничего путного из этого не получается. Мне, еще в бытность в детской спортшколе ЦСКА, попадались спортивно одаренные ребята, которые после одного-двух лет тренировки начинали проявлять свои способности не в спринте, а, скажем, в прыжке в высоту или в толкании ядра. Такое часто бывает: вдруг спортсменка начинает расти не по дням, а по часам или резко прибавляет в весе и физической силе. Я в этих случаях после тактичной беседы направляла спортсменов в группы других тренеров. И не разу об этом не пожалела. Могут сказать: а как же В. И. Алексеев? На это могу ответить: а много ли у нас Алексеевых?!

Конечно, бывают исключения из правила, бывали они у меня, но в этих случаях перед тренером стоит трудная задача, о которой пойдет речь дальше.

Принцип третий: учись вместе с учениками.

В моей тренерской практике было два случая, когда ученицы, из которых не получалось «чистых» спринтеров, наотрез отказались покинуть группу. Первый раз, это было уже давно, такой строптивой оказалась Наталья Лебедева, у которой, как говорят тренеры, «пошли» барьеры. Никакие уговоры о том, что с другим специалистом дела у нее пойдут лучше, на Наташу не действовали. Делать нечего, пришлось мне вместе с ней пройти последовательно полный курс барьерных наук. Я ночами читала книжки о барьерном беге, а днем на стадионе не упускала случая пополнить свои знания, беседуя с тренерами этого вида и с самими барьеристками. Будучи на сборах, внимательно присматривалась к методическим приемам Б. Щенникова и М. Голубничей, прислушивалась к их замечаниям и, каюсь, оставаясь после тренировки одна на стадионе, сама пробовала выполнять некоторые упражнения, прочувствовать их специфику. .Кажется, в конце концов мне это удалось, и Наташа Лебедева стала сильной барьеристкой, призером Олимпийских игр в Монреале.

Второй случай произошел совсем недавно, когда ко мне в группу пришла из московского ШИСПа Элина Бабичева. В начале занятий Элина, так же как когда-то Лебедева, проявила склонность к барьерному бегу. Однако ее спринтерские качества оставляли желать лучшего, и она попросила тренировать ее барьерному бегу на 400 м. Опыт работы в беге на 400 м у меня уже был, а барьерную школу, как уже говорила, я прошла с Н. Лебедевой. Но ведь бег на 400 м с барьерами — это совершенно специфическое упражнение. Пришлось вновь засесть за книги, журналы, учебные пособия и обратиться за помощью к заслуженному тренеру СССР А. И. Юлину, с которым мы когда-то выступали вместе в сборной команде СССР. Судя по тому, что Элина стала чемпионкой СССР среди юниоров, кое-чего я сумела добиться в новой специализации. Но в будущем все-таки постараюсь оставаться тренером только «чистых» спринтеров.


Конечно, тренер должен постоянно .учиться не только в таких редких случаях. Особенно это относится к молодым специалистам, недавно закончившим институт. Вспоминаю разговор с одним молодым тренером. Это было на тренировочном сборе, где я обратила внимание на несуразный (другого слова подобрать не могу) старт одной из его учениц. Вопреки своему обыкновению не удержалась и спросила тренера: почему спортсменка так странно стартует? И в ответ услышала: «А у меня свой взгляд на технику низкого старта. У меня своя методика».

Техника или методика тренировки не могут быть своими или не своими. Они складываются годами, трудом всей отечественной легкоатлетической школы. Это не значит, что здесь не может быть открытий или новаций. Но они всегда будут базироваться на умении и знаниях тренера. На его творческом эксперименте, которым, по сути дела, и является вся тренерская работа. Случай же (к сожалению, еще не редкий), подобный тому, о котором я рассказала, говорит только о творческой лени тренера, не желающего постоянно учиться, изучать теорию и передовую практику и подменяющего недостаток знаний изобретением «собственной» методики. Просмотрите списки победителей и призеров юношеских и школьных соревнований, а потом попробуйте отыскать этих юношей и девушек хотя бы в списках участников взрослых состязаний и вы поймете, сколько невозвратимых потерь приносят нам эти «свои взгляды» на технику и «своя» методика.

Это не значит, что у тренера не может быть своих, присущих только ему методических приемов и индивидуальных направлений в работе. Но все они не должны выходить за рамки методических закономерностей своего вида легкой атлетики.


Есть свои приемы и у меня. Так, например, я не очень люблю включать в подготовку своих учеников длительные кроссы на местности. Сама я не могу бежать с ними и следить за техникой бега, а спринтеры очень часто именно в кроссах заучивают неверную технику бегового шага. Стремление бежать экономично (спринтер по своей сути не очень вынослив) заставляет их укорачивать шаг, меньше поднимать бедро, не так активно сводить бедра в полете. Поэтому я предпочитаю создавать необходимый беговой фон на стадионе в беге на длинных отрезках, уделяя самое пристальное внимание технике бега.

Бывая в ГДР или встречаясь с тренерами и спортсменами этой страны, я подметила некоторые приемы, которые попробовала в практике своей работы. Так, например, я заметила, что все отрезки — и короткие, и длинные — спортсмены ГДР бегут в спринтерском темпе, хотя скорость бега и не всегда максимальная. Это направление я опробовала со своими учениками, что принесло определенную пользу.

Словом, тренер должен учиться всю свою жизнь. А особенно детский тренер. Помните, как сказал писатель: «Для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше». Это целиком относится и к нашей работе.

Принцип четвертый: умейте ждать.

Я уже говорила о том, что у нас пропадает слишком много подающих большие надежды юных спринтеров. И в частых случаях — это вина тренеров, которые не умели или не хотели ждать, пока их ученик или ученица в полном смысле слова созреют для высоких результатов. «Спринт молодеет, спринт молодеет!» — слышали мы еще с десяток лет назад настойчивые призывы к омоложению спринта. Конечно, спринт в основном привилегия молодых. Но ведь не детей же. И я не могу себе представить, как можно выиграть олимпийские игры или чемпионат мира в 15—16 лет. Может быть и появится такой вундеркинд, но пока примеры сегодняшнего дня говорят не в пользу искусственного омоложения спринта. Напротив, примеры М. Гёр, Э. Эшфорд, Л. Кондратьевой, Б. Вокель, П. Меннеа, В. Борзова и многих других свидетельствуют о том, что спринтер, которого планомерно, без форсажа и спешки подвели к высоким результатам, способен долгое время удерживаться на гребне самой высокой спортивной волны.

Когда мой ученик Михаил Лебедев пришел в группу, он был в ней самым слабым, проигрывал даже девочкам. У него были неплохие задатки спринтера, но для того, чтобы они оформились, получили развитие нужно было терпение. Прошло немало времени, пока Михаил стал классным спринтером и вошел в сборную команду СССР. А если бы я в то время поторопилась: отчислила из группы или, наоборот, «задавила» острыми нагрузками?.. Еще одним спринтером стало бы у нас меньше. С тем принципом, о котором шла речь, тесно связан и следующий.

Принцип пятый: ставьте достижимые цели.

В прошлом году моя новая ученица Наталья Помощникова выиграла чемпионат Европы среди юниоров. Её лучший результат в 1983 г. — 11,48. И с тех пор и до сего дня я чувствую на себе некое «давление», а скоро ли Наташа пробежит 100 м лучше 11,20 и 200 м лучше 22,50? Мы обе мечтаем о результатах мирового класса. Но мечты и цель — вещи разные. Мечта может быть далекой, а цель должна быть достижимой. Ведь 11,48 Помощниковой — это ее пик, ее вершина. Для того чтобы бежать лучше 11,20 нужно иметь устойчивое плато результатов в пределах 11,40—11,50. Вот это и является нашей ближайшей целью. Если в этом году Наташе удастся несколько раз улучшить свой прошлогодний результат, то она сможет при благоприятных обстоятельствах пробежать 100 м за 11,30 и 200 м за 22,70. А тогда можно будет подумать и об успешных выступлениях на будущих чемпионате Европы и чемпионате мира.

То, о чем я скажу в заключение, вряд ли можно назвать принципом. Пожалуй, в этом заключается вся тренерская жизнь. Я говорю о преданности и любви к спорту, к легкой атлетике, к своим ученикам. И сейчас я вспоминаю поездки в Латвию в конце 60-х — начале 70-х гг., когда вместе с группой мы жили в совхозе. Там работали, и вся выручка шла в общий котел, там тренировались в лесу и на стадионе. Там мы становились единым коллективом, в котором я была для учеников и матерью, и старшей подругой, и тренером. Сейчас я стала старше, уже растут внуки, которых я вижу не часто. Все мое время (я не говорю о свободном: его у меня не бывает) отдано моим новым воспитанникам. Как и раньше, я хожу с ними в походы, в курсе всех их дел и забот, я живу ими. Я знаю, про меня говорят, что живу на стадионе и меня можно найти по громкому голосу и по бурной жестикуляции. И что я всегда там, где мои девочки. Что поделаешь, такова наша жизнь. И если я почувствую вдруг, что это горение, эта любовь к нашему делу, к легкой атлетике иссякают, в тот же день уйду со стадиона навсегда. Без этого не может быть тренера.